Незаметно, постепенно, медленно-медленно нарастает далекий стук колес о стыки рельс железнодорожного полотна. Судя по тяжелым, глухим ударам идет нагруженный товарный состав. Я сижу на крыльце дачного домика и слушаю ночь. Вокруг лишь стрекотание цикад, да этот шум приближающегося поезда. Надо мною – немногочисленные тусклые звезды. В другой день они окажутся самыми яркими на небосводе, но не сегодня. Сегодня они еле-еле пробиваются сквозь небольшие, совсем прозрачные облака, на которые в другой раз и не обратишь внимания, но сейчас их выдает светлое пятно вокруг почти полной луны, невысоко поднявшейся над горизонтом. Да и всю луну целиком не видно, она прячется от моих взглядов за ветками яблонь в саду. В руке моей – чашка горячего, некрепкого и несладкого чая. Над чашкой поднимается легкий, почти незаметный пар, который, впрочем, успевает пролететь совсем немного, прежде чем окончательно растаять в теплом летнем воздухе.
И вот – новый звук. Состав подходит ближе, так что уже из общего шума можно выделить стук отдельных колёс. Гудок. Поезд подошел к переезду. Шум становится все громче, заглушая все звуки, кроме, пожалуй, цикад. Их стрекотания слышны совсем рядом, они странным образом украшают стучащие колеса, образуя необычную музыку, совмещая несовместимое. Снова гудок – на этот раз станция. Колеса начинают смолкать, по мере того как поезд стремится к своей конечной цели, удаляясь от меня. Наконец, этот звук растворяется в ночи так же неожиданно, как и появился. Вот он только что был – и вот его уже нет. А когда исчез – непонятно. Вновь появившиеся звуки разрушают случайные чары. Я смотрю на чашку, делаю глоток и пытаюсь понять, куда же из кармана подевались все сушки. И остаюсь ждать следующего поезда.